Романтизм и прагматизм – на этих столь противоположных качествах тридцать лет назад возник и выстоял Красноярский театр оперы и балета. Сегодня он входит в десятку самых известных академических театров России, а его зарубежные гастроли растягиваются на несколько месяцев. Более того, на красноярской сцене в спектаклях нередко задействуют солистов Большого театра.

В конце 70-х годов руководителю Красноярского крайкома партии спустили план развития региона, предусматривающий чуть ли не двойной промышленный рост! А чем, кроме зарплаты, можно было заманить в Сибирь специалистов из разных уголков Советского Союза? Открыли филиал Академии художеств, профинансировали уже имеющийся драматический театр и еще решили создать театр оперы и балета.

До сих пор в театре рассказывают байку о том, что, уговаривая московское начальство, местный руководитель убеждал: «Вы только представьте, как это красиво: идут балерины, и каблучки по асфальту постукивают». Очевидно, он полагал, что предназначение балерин не только порхать по сцене, но и «облагораживать» сам город.

Создавать так создавать, решили в Красноярске и не поскупились на квартиры и льготы тем музыкантам и танцорам, которые согласились кардинально поменять свою жизнь и переехать на новое место. Результат получился неожиданным. Профессионалы высочайшего класса, собранные из разных республик Союза, стали пытаться выстроить политику нового Красноярского театра «под себя». Интриги в разгар советского застоя бурлили здесь хлеще, чем в иных императорских театрах. Но поскольку спектакли ставились достойные, то на эту сторону театральной жизни старались закрывать глаза.

Все интриги закончились в начале перестройки. Еще вчера прима-балерина или главный дирижер спокойно заходили в любой кабинет местного начальства, а тут театр оказался никому не нужен. Артисты не получали зарплату по три-четыре месяца. Десять «тучных» советских лет сменились десятью годами перестроечного театрального выживания. К счастью, им на смену пришло еще одно благополучное десятилетие, благодаря которому в миллионном Красноярске сейчас целых пять театров, а по всему Красноярскому краю их пятнадцать.

Когда Сергею Боброву, двадцать лет протанцевавшему в Большом театре, предложили стать балетмейстером в Красноярске, в балетной труппе театра числилось всего 25 человек. Десять лет спустя в ней официально работают 80 артистов, а кроме того, солисты Большого театра охотно принимают приглашения поучаствовать в постановках на Красноярской земле. Ведь не только Бобров, но и все его помощники прошли школу Большого театра.

Но если связь Большого и Красноярского театров за десять лет уже стала привычной, то новость о проведении в Красноярске в конце 2011 года российско-французского балетного фестиваля взбаламутила весь город. Франция в этом проекте оказалась не случайно: ведь и Сергей Бобров, и художественный руководитель балетной труппы Марк Перетокин еще в Большом театре принимали участие в постановках хореографа-француженки Веры Боккадоро. Свою первую серьезную роль Сергей Бобров исполнил именно в ее постановке балета «Моцарт и Сальери». 19-летнему танцору досталась партия Сальери, а Марк Перетокин исполнил роль Черного человека, олицетворяющего темную сторону души композитора.

Вера Боккадоро проработала в Большом театре 23 года, превратившись в брежневские годы в «самую знаменитую француженку Москвы». И когда ее бывший ученик Сергей Бобров задумал организовать российско-французский фестиваль, то попросил Веру Боккадоро восстановить тот самый балет «Моцарт и Сальери», с которого начиналась его сольная карьера. Он хорошо знал своего хореографа и понимал, что она не устоит перед предложением, если пообещать задействовать в спектакле лучших молодых исполнителей. Нынешний Моцарт – это легкий и «воздушный» солист Большого театра Денис Медведев, а Сальери – танцовщик с сильным драматическим дарованием Дмитрий Соболевский, который уже успел получить приглашение поработать в Большом театре. На провокационный вопрос: «Когда он планирует отправиться в Москву?» – Дмитрий отвечает, что пока ему нужно набраться опыта в Красноярском театре, ведь здесь у него есть возможность в свои двадцать лет танцевать ведущие партии в самых разных балетах.

Когда в 1973 году Вера Боккадоро поставила в Москве «Моцарта и Сальери», оказалось, что это – первая постановка даже не за десятки, а за сотню лет, в которой можно было услышать музыку Сальери (и это притом, что историки уже давно ставят под сомнение вину Сальери в смерти Моцарта). Даже в Париже не удалось найти ни одной партитуры. Пришлось обращаться за помощью к собственной тете в Вене, которая с большим трудом нашла в архиве несколько партитур Сальери. И обнаружилось, что он создавал сильные произведения, уместно звучащие и в наши дни.

Если попросить Веру Боккадоро вспомнить театральные судьбы всех своих Моцартов и Сальери, то выяснится, что практически каждый из 30 танцоров, в разное время задействованных в ее спектакле, стал либо заслуженным, либо народным артистом. А сам балет «Моцарт и Сальери» подтолкнул режиссера Милоша Формана к решению поставить свой знаменитый фильм «Амадеус».

Универсальный язык балета, принесенный в XVIII веке из Франции в Россию, объединил обе страны сотнями невидимых нитей. Серж Лифарь, которого маленькая Вера Боккадоро помнит на семейных застольях в Париже, когда-то вместе с Дягилевым и Нижинским переворачивал представление французов о том, каким может быть балет. Потом, прижившись в Европе, новые тенденции, порожденные русскими, возвращались и в саму Россию.

«Весна священная» когда-то вызвала скандал в Париже, но затем породила столь же неистовое восхищение, превратившись в «балет-фетиш», который ставили самые именитые хореографы мира. Сергею Боброву, чья постановка «Весны священной» также была показана в рамках российско-французского фестиваля, приходилось вступать в незримое соревнование с десятками хореографов, включая Мориса Бежара, которые уже предложили свою трактовку «сотворения человека». «Весна священная» Сергея Боброва – это синтез фантастического эротизма женского начала и сильнейшей, «животной» мужской энергетики.

Третьим балетом фестиваля стала «Гусарская баллада» на музыку Тихона Хренникова. История Шурочки Азаровой дала возможность продемонстрировать качества красноярской труппы: комедийный дар солистов и способность к масштабным костюмированным представлениям. Зрители не задумываются, да и не должны задумываться о том, какая огромная работа происходит за сценой. Каждый из сотни костюмов в любых, даже походных условиях должен быть отглажен и отдельно подготовлен к предстоящему спектаклю. И к тому же кордебалету иногда приходится моментально переодеваться в сложные исторические костюмы по пять-шесть раз за вечер.

За десять месяцев прошлого года на сцене Красноярского театра оперы и балета состоялось 9 премьер, а за четыре месяца заграничных гастролей труппа умудрилась дать 120 представлений.

Руководителю театра Сергею Боброву приходится не только отвечать за всю творческую часть и поддерживать железную дисциплину, но и быть опытным психологом. А как иначе можно объяснить тот факт, что люди, зазванные им на два-три дня фестиваля в Красноярск, потом обнаруживали, что подписывают долгосрочный рабочий контракт, как это было с нынешним художественным руководителем хореографического училища?

И парижанка Вера Боккадоро, проведя несколько недель в Красноярске, сразу же после премьеры «Моцарта и Сальери» начала всерьез раздумывать – а не принять ли приглашение восстановить здесь еще один свой балет из репертуара Большого театра?

Красноярцы улыбаются: им не привыкать «покорять Париж». Их знаменитый мост через Енисей уже в начале ХХ века получил серебряную медаль на Всемирной парижской выставке. Почему бы и их красноярскому балету не очаровать парижан, как это когда-то удалось сделать Сергею Дягилеву?

Вера МЕДВЕДЕВА
Журнал “Русский мир”, январь 2012 г.